Лучший гарпунщик - Страница 26

- Это кто такие? - шепнул я.

- Негры, собственность городской власти.

- Пленные?

- Нет пленных дальше отправляют, на рудники, в наказание. - ответила Вера. - Там долго никто не живет, а здесь, на легких работах, оставляют тех, кого купили.

- А у кого покупаете? - удивился я.

- У турок, чаще всего.

- А у этих, из Племени Горы?

- С ума сошел? - поразилась она моему вопросу. - Племя Горы ловит негров из племен, что близко живут. Им убежать ничего не стоит, свои рядом. А турки привозят издалека, и им бежать некуда.

- А в местные племена?

- Племена не любят чужаков с другой татуировкой. - объяснила Вера. - Тоже сделают рабами, или просто убьют. Или перепродадут Племени Горы, а те - туркам.

- А у вас свои негры есть? - спросил я. - Ну, дома, в смысле.

- Нет, откуда? - снова удивилась она. - Негры есть у плантаторов, но у них и объездчиков своих много. Кто будет негра держать в доме? Кому жизнь недорога? Есть свободные негры, конюх, например, и повар, но они работают по найму.

- Это как? - не понял я.

- Если негр готов вступить в лоно Церкви Христовой, то он ходит в больницу при храме и там ему начинают выводить татуировку с лица. - снова пустилась в объяснения моя спутница. - Когда ее всю сведут, местный Преподобный допускает его к Крещению. И после этого его отпускают - никто не вправе держать в собственности христианина, вернувшего себе облик Божий. Правда, никто и не обязан его кормить, поэтому он должен найти себе работу. И ходить в больницу, где ему будут понемногу сводить татуировку со всего тела.

- Ага… во как. - поразился я. - А если он перестанет ходить в больницу?

- Тогда Преподобный вправе его судить, как за малое преступление. И он будет наказан, как карманник, попавшийся в первый раз.

- Это как?

- Кнутом, как же еще? - снова удивилась она моему вопросу.

- Ага… - только и нашелся, что ответить, я.

- Вот здесь полковник сидит. - сказала между тем Вера, указав на низкую деревянную дверь в стене массивного одноэтажного флигеля. напоминающего цейхгауз.

Никакой охраны у двери не было, поэтому мы просто толкнули дверь и оказались в полутемном и довольно прохладном, особенно после уличного зноя, помещении. Низкий потолок, маленькие окна в глубоких нишах, длинный стол, за которым сидела уже знакомая четверка - «Цыган», недавно на наших глазах клеймивший преступников, и трое его помощников, все с висящими на шее латунными бляхами со знаком креста и какой-то надписью. На столе, на металлической подставке, расположился кипящий чайник, а на развернутой бумаге красовалась горка свежих калачей.

В углу комнаты стояла ружейная пирамида, в которой в рядок выстроились вороненые винтовочные стволы, на стене висели какие-то плакаты о розыске и объявления, и еще черный простой крест. К моему удивлению, никаких икон в «красном углу» я не увидел, хоть и ожидал.

- Чем служить можем, уважаемые? - спросил пожилой дядек, тот, что держал на казни коробку с клеймами.

- Нам бы к полковнику. - сказала Вера. - О нападении на обоз рассказать.

- Туда проходите. - лаконично сказал он, указав на еще одну дверь, в дальнем конце караулки.

- Спасибо. - хором ответили мы и направились туда.

За дверью оказалась еще комнатка, теперь уже совсем тесная, большую часть которой занимал письменный стол, заваленный бумагами. На побеленной стене, возле обязательного креста, висела большая карта окрестностей города с какими-то пометками и воткнутыми в нее флажками и значками. Еще на стене, на крючьях. как у оружейника на стенде, висели несколько разных винтовок.

За столом, на простом и не слишком удобном стуле, грубо сколоченном из деревянных брусков, сидел среднего роста человек в сбитой на затылок шляпе. Недлинная борода, худое и умное лицо, загорелое на местном солнце до цвета мореного дерева, голубые, очень светлые глаза. Одет он был в черную жилетку-разгрузку с множеством карманов, и серую рубашку под ней, с завернутыми до локтей рукавами. Все левое предплечье покрыто целой сеткой шрамов, словно кто-то пытался прожевать руку этого человека и немало в этом преуспел.

- Проходите, не стесняйтесь. - подбодрил он нас, едва мы показались на пороге, и снимая шляпу при виде Веры. - С чем пожаловали?

- Обоз наш побили. - сказала Вера. - Павла-купца, что с Большого Ската, какой на Торг пошел. Мы двое уцелели, и больше никого.

- Кто? - спросил полковник, поднимаясь из-за стола и делая шаг к карте. - И где?

К моему удивлению, а я привык к тому, что понятия «женщина» и «карта» несовместимы, Вера ни на секунду не задумавшись, ткнула пальцем в какую-то точку на карте, добавив:

-Здесь. Сразу, как степь закончилась, в овраге. Племя Горы. У них ружья были, вот такие…

Она обернулась ко мне, и я понял без слов, что она хотела. Снял с плеча трофейную однозарядку, выложил на стол перед полковником. Туда же присовокупил старый револьвер. Тот кивнул коротко, револьвер сразу отодвинул в сторону, не найдя в нем ничего интересного, а винтовку взял в руки, осмотрел.

- Турецкая работа. - сказал он. - Уже не в первый раз вижу. Специально для негров делают, чтобы подешевле. А ты что скажешь, боец?

С этими словами он обратился ко мне.

- А я не знаю. - ответил я без излишней выдумки. - Могу сказать только, что такой затвор с рычагом - дешевле и не придумаешь. Но сломать невозможно и стрельнет неплохо, пока затвор не разболтается.

- Правильно думаешь. - кивнул полковник. - Но говоришь странно. Откуда сам?

- Не знаю. - пожал я плечами. - Проблема у меня с этим.

Насчет таких вопросов я давно для себя решил - из легенды выбиваться не надо. Решили, что у меня «мозги помялись», на том и стоять будем.