Лучший гарпунщик - Страница 78

Я встречаюсь с друзьями по университету - все пристроены, все на хорошей работе. Мы говорим о семьях, о том, как провели отпуск, мы говорим о тех должностях, которые мы занимаем, но мы избегаем как смертного греха разговоров о том, что мы делаем хорошего, нужного. Девяносто процентов наших трудов не только не нужны людям на самом деле, они вредны, они идут в ущерб человечеству. Мы это знаем и мы об этом молчим. Нет стыда, нет ничего, просто молчание. Мы не хотим об этом говорить, но мы не можем от этого отказаться, мы вредим, но нам от этого хорошо, намного лучше, чем миллиардам других. Нам хорошо платят и мы хорошо живем. Как страшно это все потерять.

Потом встреча со старым другом. Он уехал и нашей маленькой страны в другую, большую, и работает в большой компании. Он не химик, он физик, мы познакомились в университете. Он напился и рассказал лишнее. Они разрабатывают оружие, последствия применения которого просчитать до конца не может никто. Люди из Ливерморской лаборатории ничего не знали о последствиях воздействия радиации, но создали атомную бомбу, а военные ее применили. Мы проектируем, создаем, и при этом предсказать последствия наших изобретений можем хорошо если на треть. Или меньше. Вот и они пытаются достичь почти божественного могущества, при этом не имея ни малейшего представления, чем может закончиться применение их оружия. Мой друг так и ответил: «Не имею ни малейшего представления. Я знаю, как это будет работать, но не знаю, чем все может закончиться. Думаю, что применять это оружие не будет никто, это как ядерная бомба, она есть, ей пугают, но никто бомбами не воюет».

Идиот. Чтобы не применять бомбы, потребовалось применить их дважды. Оружие создается для того, чтобы им рано или поздно кто-то воспользовался. Новый мир с Востока развивается экономически, почти уже пожирая экономику Запада, но при этом в военных разработках Восток остается существенно слабее «нового Рима». Удержится ли Запад от того, чтобы не уничтожить конкурента нажатием кнопки? Я верю, я знаю, что не удержится, слишком велик соблазн не вступаю в долгую борьбу, остаться «царем горы». Это как заплатить киллеру - и конкурента нет.

Я гнал эти мысли от себя годами, но они никуда не уходили. Я делился ими с теми, кому доверял - и у меня появлялись единомышленники. Умные единомышленники, осознающие свою слабость и неспособность остановить тот каток, который движется на нас. Мы не в силах изменить будущее, у нас нет для этого сил и влияния. Страшно осознавать, но тот путь к саморазрушению, по которому идет этот мир - естественный процесс. Да, именно так, это настоящий путь развития человечества, подняться из обезьян к дикарям, от дикарей к «прогрессу», превратить прогресс в самоцель и в способ извлечения прибыли - и довести это все до абсурда, до смерти. Кто-то должен был раньше остановить этот самый прогресс… но кто мог бы сделать это по всему миру? Достаточно примеров того, как отдельные страны намеренно останавливались в своем развитии, великие страны, и что? Потом приходили те, кто не счел нужным остановиться, и разрушали их, подчиняли.

Выбора нет. Каждый следующий шаг, любой, какой бы мы не сделали, ведет нас к гибели. Мы как человек, оказавшийся на краю пропасти и под которым уже поехал грунт. Он еще может держаться, но если он попытается выбраться - он гарантированно упадет. Не попытается - упадет тоже, разве что немного позже, когда руки, вцепившиеся в траву и свисающие корни, потеряют силу.

Страшно это осознавать, но это осознание дает надежду на то, что когда-то мы сможем возродиться.»

Я на минуту прервался, отпив сока и посмотрев на колышущийся за стеклом лампы язычок пламени. Вот как… а в чем-то этот Карл Бергманн прав. В чем именно… пожалуй,что даже во всем. Даже у меня, человека «занятого делами» и не склонного думать о глобальном, появлялось ощущение того, что все мы сидим в одной телеге, несущейся куда-то под гору, и никому не известно, что там нас встретит, валун ли посреди дороги, овраг ли, или просто волчья стая. Мы все делаем вид, что у нас все в порядке, и при этом никто не верит ни окружающим, ни самому себе.

Прав этот Бергаманн и в том, что это неостановимый процесс. Все история развития человечества основана на конкуренции. Отставшие в конкурентной борьбе становятся «третьим миром» и работают за гроши на заводах, принадлежащих иностранцам, тем, кто в конкуренции опередил. Кто-то собирает все силы и делает рывок, как тот же Китай, и становится из конкурента врагом. Кто-то же теряет все, как моя страна, и отстает в этой конкуренции навсегда, поменяв силу на картинки из телевизора. А кто-то… ладно, что продолжать, и так все ясно, этот Бергманн ведь не сказал ничего нового, каждое его слово как будто из моей головы исходит. Тогда почему этого Бергманна издали здесь, в этом странном мире, и рекомендую читать в первую очередь?

Я продолжал переворачивать страницы, читая описание очевидного. И все же? Карл Бергманн вспомнил о религии. Он нашел союзников в Ватикане, но все это вылилось в создание какого-то неформального сообщества, назначение которого было не очень понятно даже из книги. А дальше… вот оно:

«Поворотным моментом в моей жизни была встреча со Стивом Маршаллом, основателем компании «Халфмун Системз», тем самым миллиардером, бывшим программистом из Силиконовой долины, который, по моим впечатлениям, словно не знал, что делать со свалившимся на его голову богатством. Мы говорили, он меня понял. Не просто понял, его взгляды на мир совпадали с моими. И вот тогда, при той нашей встрече, впервые появился, пусть пока в виде схемы, вычерченной от руки на листе бумаги, Проект. Проект, в рамках которого мы от говорильни и бесконечного пугания друг друга перешли к реальным действиям. Деньги заставляют мир крутиться, и Стив эти деньги дал. Почти неограниченно.»